О творчестве Чехова » А.И. Ревякин. Творческая история пьесы «Вишневый сад»

7

17 января 1904 г. состоялась премьера пьесы «Вишневый сад» в Художественном театре. Спектакль, несмотря на весьма разноречивые отклики о пьесе — положительные, отрицательные и недоумевающие, — был воспринят как большое театральное событие. 18 января московская газета «Русский листок» сообщала: «Вчера здесь шла в первый раз новая пьеса А.П. Чехова „Вишневый сад“. В зале была налицо вся литературная, артистическая Москва. Впечатление от „Вишневого сада“ громадное. Все выведенные автором лица были так близки и знакомы нам; жизнь, русская жизнь, так верно схвачена и ярко передана в целом ряде мелких деталей, что интерес к пьесе не пропадал до последней сцены. Все исполнители приложили старания сделать из своих ролей яркие и интересные типы». 25 января в журнале «Будильник», за подписью Чертенок, были напечатаны стихи: «А.П. Чехову (после постановки „Вишневого сада“):

Пьеса уже набиралась для второго сборника издательства «Знание», и ожидалась ее корректура. 20 января 1904 г. Чехов сообщал Л.В. Средину: «Кончилась у меня канитель с пьесой, теперь могу на свободе сесть за стол и написать Вам» (П., т. 12, с. 16). А между тем Чехов не испытывал полной удовлетворенности ни пьесой, ни ее постановкой. «Канитель» с пьесой продолжалась, хотя все основное было сделано и осталось позади. Однако писатель еще жил пьесой, он не мог оторваться от нее и вносил в ее текст новые исправления. Одно из этих исправлений было подсказано постановкой Художественного театра. Режиссуре казалось, что в конце второго акта лирический эпизод Фирса и Шарлотты, шедший «после оживленной сцены молодежи... снижал настроение действия» (Станиславский, Т. 1, С. 473). И после первых спектаклей, когда особенно отчетливо обнаружились слабые стороны второго акта, Чехову высказали пожелание, чтобы он снял этот эпизод. К.С. Станиславский рассказывал, что Чехов «сделался очень грустным, побледнел от боли, которую мы ему причинили тогда, но, подумав и оправившись, ответил: „Сократите!“» (там же, с. 270).

Новые исправления Чехов вносил, очевидно, в какой-то машинописный экземпляр пьесы, из которого они переносились затем в текст театральной рукописи и в корректуру пьесы, впервые опубликованной во втором сборнике «Знания». Следовательно, существовала третья авторская рукопись (редакция) пьесы, но она, к сожалению, не дошла до нас. Разночтения между второй (московской) и третьей рукописями устанавливаются лишь путем сличения второй рукописи с печатным текстом. Каковы же эти новые исправления, кроме исключения уже указанной сцены Фирса и Шарлотты?

В первый акт был включен диалог между Пищиком и Любовью Андреевной:

Тогда же в пьесу вошел и эпизод с пилюлями:

Приехав в Москву, Чехов дал иной вариант этого эпизода:

Но и этот вариант не удовлетворил драматурга, и он счел лучшим убрать сцену с фокусом. Шарлотта на просьбы Лопахина и Раневской показать фокус отвечает: «Не надо. Я спать желаю». И уходит.

Весьма значительные перестановки были сделаны Чеховым во втором акте в связи с пожеланием режиссуры опустить сцену Фирса и Шарлотты. Часть этой сцены, а именно рассказ Шарлотты о своей жизни, Чехов сохранил, перенеся его в начало того же акта и заменив им диалог Ани и Трофимова. Диалог молодых людей ничего нового в развитие действия не вносил, а лишь замедлял его. Таким образом, второй акт открывался теперь сценой слуг и непосредственно — монологом Шарлотты. Рассуждение Епиходова показалось драматургу слишком длинным, переходящим в монолог, и тогда он разделил его репликой Шарлотты: «Кончено.Теперь пойду» и т. д.

Некоторые изменения Чехов внес в этом акте и в сцену господ. Он убрал эпизод, в котором Варя и Аня проходили по дороге, так как их диалог, не развивая действия, прерывал беседу Лопахина с Раневской и Гаевым. Он устранил также реплики Вари, Лопахина и Раневской, касающиеся Епиходова, потому что они ничего не прибавляли к его характеристике и без того ясной. Частичной переработке подверглась и сцена молодых, ставшая теперь заключительной. Раньше, после восторженного восклицания Ани: «Как хорошо вы сказали!» — они обменивались репликами:

Эти реплики слишком резко, прозаически снижая их, обрывали речи Трофимова, глубокие по смыслу, яркие по выразительности и патетические по тону. Студент возбуждался ими сам и увлекал свою юную слушательницу к новой жизни, к общественному служению. Чехов, по-видимому, почувствовал этот недостаток и исправил его. Он продолжил патетическую беседу молодых людей о счастье и придал ей реально-символический смысл, вводя образ восходящей луны — Аня и Трофимов идут любоваться луною к реке.

В связи с доправкой второго акта, сделанной Чеховым уж после премьеры, 16 февраля 1904 г. в газете «Новости дня» появилось следующее сообщение: «А.П. Чехов сделал несколько изменений в „Вишневом саде“, и с этими изменениями пьеса шла в последние спектакли. Они касаются 2-го акта, оставлявшего смутное впечатление. Совсем отсечен прежний конец акта — разговор Шарлотты и Фирса. Теперь акт кончается сценою между Аней и Трофимовым, убегающими на реку. Их ноты молодого чувства, молодой веры значительно иначе окрашивают последнее впечатление от акта, и он не кажется уже таким тягучим. Часть рассказа Шарлотты — о родителях фокусниках, детстве, — помещена как начало акта. В начальной же сцене вставлен „жестокий романс“ Епиходова. Его с большим юмором поет г. Москвин под гитару. Прибавлен аккомпанемент гитары и в коротенькой немой сцене Епиходова, проходящего на заднем плане. Эта сцена оставалась совершенно ненужной, лишнaй, теперь все-таки что-то прибавляет к общему колориту момента».