7
Войницкий и Федор Иванович.
Федор Иванович (в дверь). Вы одни здесь? дам нет? (Входит.) А меня гроза разбудила. Важный дождик. Который теперь час?
Войницкий. А черт его знает!
Федор Иванович. Мне как будто послышался голос Елены Андреевны.
Войницкий. Сейчас она была здесь.
Федор Иванович. Роскошная женщина! (Осматривает стклянки на столе.) Что это? Мятные лепешки? (Ест.) Да-с, роскошная женщина... Профессор болен, что ли?
Войницкий. Болен.
Федор Иванович. Не понимаю такого существования. Говорят, что древние греки бросали слабых и хилых детей в пропасть с горы Монблана. Вот таких бы надо бросать!
Войницкий (раздраженно). Не с Монблана, а с Тарпейской скалы. Какое грубое невежество!
Федор Иванович. Ну, со скалы так со скалы... черт ли в том? Что ты сегодня такой печальный? Профессора жаль, что ли?
Войницкий. Оставь меня.
Пауза.
Федор Иванович. А то, может быть, в профессоршу влюблен? А? Что ж! Это можно... вздыхай... только послушай: если в сплетнях, вот что по уезду ходят, есть хоть одна сотая доля правды и если я узнаю, то не проси милости, сброшу тебя с Тарпейской скалы[8]...
Войницкий. Она мой друг.
Федор Иванович. Уже?
Войницкий. Что значит это «уже»?
Федор Иванович. Женщина может быть другом мужчины только под таким условием: сначала приятель, потом любовница, а затем уж друг.
Войницкий. Пошляческая философия.
Федор Иванович. По этому случаю надо выпить. Пойдем, у меня, кажется, еще шартрёз остался. Выпьем. А как рассветет, ко мне поедем. Идёть? У меня есть приказчик Лука, который никогда не скажет «идет», а «идёть». Мошенник страшный... Так идёть? (Увидев входящую Соню.) Батюшки-светы, извините, я без галстуха! (Убегает.)
8
Войницкий и Соня.
Соня. А ты, дядя Жорж, опять пил шампанское с Федей и катался на тройке. Подружились ясные соколы. Ну, тот уж отпетый и родился кутилой, а ты-то с чего? В твои годы это совсем не к лицу.
Войницкий. Годы тут ни при чем. Когда нет настоящей жизни, то живут миражами. Все-таки лучше, чем ничего.
Соня. Сено у нас не убрано; Герасим сегодня сказал, что оно сгниет от дождя, а ты занимаешься миражами. (Испуганно.) Дядя, у тебя на глазах слезы!
Войницкий. Какие слезы? Ничего нет... вздор... ты сейчас взглянула на меня, как покойная твоя мать. Милая моя... (Жадно целует руки и лицо.) Сестра моя... милая сестра моя... где она теперь? Если б она знала! Ах, если б она знала!
Соня. Что? Дядя, что знала?
Войницкий. Тяжело, нехорошо... Ничего...
Входит Хрущов.
После... Ничего... Я уйду... (Уходит.)
|