Мерик. Прыткий... Ну, ступай, не разговаривай! Плакаться будешь, глупый человек!
Тихон (Феде). Не прекословь ему, парень! Наплюй!
Федя. Какую ты имеешь полную праву? Вытаращил свои щучьи глазищи и думаешь — испужался! (Собирает свой скарб в охапку, идет и постилает себе на полу.) Черт! (Ложится и укрывается с головой.)
Мерик (постилает себе на скамье). Стало быть, не видал ты черта, коли им меня обзываешь. Черти не такие. (Ложится и кладет рядом с собой топор.) Ложись, топорик, братик... Дай я тебе топорище укрою.
Тихон. Топор где взял?
Мерик. Украл... Украл, а теперь вот и ношусь с ним, как с писаной торбой: и бросать жалко и девать некуда. Как жена постылая... Да... (Укрывается.) Черти, брат, не такие...
Федя (высовывая голову из-под сермяги). А какие?
Мерик. Они как пар, дух... Дунуть вот (дует), такие и они. Видеть их невозможно.
Голос из угла. Ежели под борону сесть, так увидишь.
Мерик. Сидел, не видал... Бабы врут да глупые мужики... Ни черта не увидишь, ни лешего, ни мертвеца... Глаз не так сотворен, чтоб всё увидать можно было... Когда мал был, нарочито по ночам в лес ходил лешего поглядеть... Кричу, кричу, бывало, что есть духу, зову лешего и глазами не моргаю: пустяк разный мерещится, а лешего не видать. На погост по ночам ходил, мертвецов желал видеть — врут бабы. Зверье всякое видывал, а что насчет страшного — накося выкуси! Глаз не тот...
Голос из угла. Не говори, бывает так, что и увидишь... В нашей деревне потрошил один мужик кабана... Распорол этта требуху, а оттеда как выскочит!
Савва (приподнимаясь). Ребятушки, не поминайте вы нечистого! Грех, милые!
Мерик. Ааа... седая борода! Шкилет! (Смеется.) Не надо и на погост итить, свои мертвецы из-под пола вылезают наставления читать... Грех... Не с вашим глупым понятием людей наставлять! Народ вы темный, в невежестве... (Закуривает трубку.) Отец мой был мужик и тоже любил, бывало, наставлять. Накрал раз у попа ночью мешок яблок, приносит нам да и наставляет: «Вы же, ребята, глядите, до Спаса не лопайте яблок, потому грех»... Так и вы... Черта вспоминать нельзя, а чертить можно... К примеру, хоть эту вот карту взять... (Указывает на Ефимовну.) Во мне ворога увидела, а, небось, сама на своем веку из-за женских глупостев раз пять черту душу отдавала.
Ефимовна. Тьфу, тьфу, тьфу!.. С нами крестная сила! (Закрывает лицо руками.) Саввушка!
Тихон. Зачем пужаешь? Обрадовался!
Дверь хлопает от ветра.
Господи Иисусе... Ветер-то, ветер!
Мерик (потягивается). Эх, силищу бы свою показать!
Дверь хлопает от ветра.
С ветром бы с эфтим померяться! Не сорвать ему двери, а я, ежели что, кабак с корнем вырву! (Встает и ложится.) Тоска!
Назаровна. Молитву сотвори, идол! Что мечешься?
Ефимовна. Не трожь его, чтоб ему пусто! Опять на нас глядит! (Мерику.) Не гляди, злой человек! Глаза-то, глаза, словно у беса перед заутреней!
Савва. Пущай глядит, богомолочки! Молитву творите, глаз и не пристанет...
Борцов. Нет, не могу! Выше сил моих! (Подходит к прилавку.) Послушай, Тихон, в последний раз прошу... Полрюмки!
Тихон (качает отрицательно головой). Деньги!
Борцов. Боже мой, да ведь я уже сказал тебе! Всё пропито! Откуда же я возьму тебе? И неужто ты разоришься, если дашь мне в долг каплю водки? Рюмка водки стоит тебе грош, меня же избавит она от страданий! Страдаю! Не блажь тут, а страдание! Пойми!
Тихон. Поди рассказывай кому другому, а не мне... Ступай, проси вон у православных, пущай подносят тебе Христа ради, ежели желают, а я Христа ради только хлеб подаю.
Борцов. Дери ты с них, бедняков, а я уж... извини! Не мне их обирать! Не мне! Понимаешь? (Стучит кулаком о прилавок.) Не мне!
Пауза.
Гм... Постойте же... (Оборачивается к богомольцам.) А ведь это идея, православные! Пожертвуйте пятачишку! Нутро просит! Болен!
Федя. Ишь ты, пожертвуйте... Жулик... А водицы не хочешь?
Борцов. Как я унижаюсь! Как унижаюсь! Не надо! Ничего мне не надо! Я шутил!
Мерик. Не выпросишь у него, барин... Известный жила... Постой, у меня где-то пятачишка валялся... Оба стакашку выпьем... напополам... (Роется в карманах.) Черт... застрял где-то... Кажись, намедни что-то звякало в кармане... Нет, нету... Нету, брат! Счастье твое такое!
Пауза.
Борцов. Не выпить мне нельзя, иначе я преступление совершу или на самоубийство решусь... Что же делать, боже мой! (Глядит в дверь.) Уйти разве? Пойти в эти потемки, куда глаза глядят...
Мерик. Что же вы, богомолочки, ему наставления не прочтете? А ты, Тихон, отчего его наружу не выгонишь? Ведь он не заплатил тебе за ночлег. Гони его, толкай в шею! Эх, жесткий нынче народ. Нет в нем мягкости и доброты... Лютый народ! Тонет человек, а ему кричат: «Тони скорей, а то глядеть некогда, день рабочий!» А про то, чтоб ему веревку бросить, и толковать нечего... Веревка деньги стоит...
Савва. Не осуждай, добрый человек!
Мерик. Молчи, старый волк! Лютый вы народ! Ироды! Душепродавцы! (Тихону.) Пошел сюда, сними мне сапоги! Живо!
Тихон. Эк, расходился! (Смеется.) Ужасти!
Мерик. Пошел, тебе говорят! Живо! |
