Явление 4
Те же, Иванов и Шабельский.
Шабельский (входя с Ивановым из правой двери). Кто это здесь декламирует? Вы, Шурочка? (Хохочет и пожимает ей руку.) Поздравляю, ангел мой. Дай вам бог попозже умереть и не рождаться во второй раз...
Зинаида Саввишна (радостно). Николай Алексеич... Граф...
Лебедев. Ба... кого вижу... Граф!.. (Идет навстречу).
Шабельский (увидев Зинаиду Саввишну и Бабакину, протягивает в сторону их руки). Два банка на одном диване!.. Глядеть любо... (Здоровается, Зинаиде Саввишне.) Здравствуйте, Зюзюшка. (Бабакиной.) Здравствуйте, помпончик...
Зинаида Саввишна. Я так рада. Вы, граф, у нас такой редкий гость. (Стонет.) Гаврила, чаю... Садитесь, пожалуйста... (Встает, уходит в правую дверь и тотчас же возвращается; вид крайне озабоченный.)
Саша садится на прежнее место; Иванов, поздоровавшись молча со всеми, садится рядом с ней. Барышни гуськом проходят на террасу и обратно.
Лебедев (Шабельскому). Откуда ты взялся? Какие это силы тебя принесли? Вот сюрприз, накажи меня бог... (Целует его.) Граф, ведь ты разбойник... Так не делают порядочные люди... (Ведет его за руку к рампе.) Отчего ты у нас не бываешь? Сердит что ли?
Шабельский. На чем же я могу к тебе ездить? Верхом на палке? Своих лошадей у меня нет, а Николай не берет с собой, велит с жидовкой сидеть, чтоб та не скучала. Присылай за мной лошадей, тогда и буду ездить...
Лебедев (машет рукой). Ну да... Зюзюшка скорее треснет, чем даст лошадей. Голубчик ты мой, милый, ведь ты для меня дороже и роднее всех!.. Из всего старья уцелели только я да ты. Люблю в тебе я прошлые страданья[8] и молодость погибшую мою... Шутки шутками, а я вот почти плачу... (Целует графа.)
Шабельский. Пусти, пусти, от тебя как из винного погреба...
Лебедев. Душа моя, ты не можешь себе представить, как мне скучно без моих друзей!.. Вешаться готов с тоски... (Тихо.) Зюзюшка со своей ссудной кассой разогнала всех порядочных людей, и остались, как видишь, одни только зулусы... эти Дудкины... Будкины... Ну, кушай чай...
Гаврила подносит графу чай.
Зинаида Саввишна (подходит к графу, озабоченно Гавриле). Ну как же ты подаешь? Принес бы какого-нибудь варенья... кружовенного что ли...
Шабельский (хохочет; Иванову). Что? Не говорил я тебе? (Лебедеву.) Я с ним дорогой пари держал, что, как приедем, Зюзюшка сейчас же начнет угощать нас кружовенным вареньем...
Зинаида Саввишна. Вы, граф, все такой же насмешник... (Садится на диван.)
Лебедев (садясь рядом с Ивановым). Двадцать бочек его наварили, так куда же его девать?
Шабельский (садясь около стола в кресло). Всё копите, Зюзюшка. Ну что, уже миллиончик есть, а?
Зинаида Саввишна (вздох). Да, со стороны поглядеть, так богаче нас и людей нет, а откуда быть деньгам? Один разговор только...
Шабельский. Ну да, да... знаем... Знаем, как вы плохо в шашки играете...[9] (Лебедеву.) Паша, скажи по совести, скопили миллион?..
Лебедев. Ей-богу, не знаю, это у Зюзюшки спроси...
Шабельский (Бабакиной). И у жирненького помпончика будет скоро миллиончик!.. Ей-богу, хорошеет и полнеет не по дням, а по часам!.. Что значит деньжищ много...
Бабакина. Очень вами благодарна, ваше сиятельство, а только я не люблю насмешек...
Шабельский. Милый мой банк, да разве это насмешки? Это просто вопль души, от избытка чувств глаголят уста... Вас и Зюзюшку я люблю бесконечно... (Весело.) Восторг!.. Упоение... Вас обеих не могу видеть равнодушно...
Зинаида Саввишна. Вы все такой же, как и были. (Егорушке.) Егорушка, потуши свечи!.. Зачем им гореть попусту, если не играете?
Егорушка вздрагивает, тушит свечи и садится.
(Иванову.) Николай Алексеевич, как здоровье вашей супруги?
Иванов. Плохо. Сегодня доктор положительно сказал, что у нее чахотка...
Зинаида Саввишна. Неужели? Какая жалость... (Вздох.) А мы все ее так любим...
Шабельский. Вздор, вздор и вздор. Никакой чахотки нет, докторское шарлатанство, фокус... Хочется эскулапу шляться, вот и выдумал чахотку. Благо, муж не ревнив...
Иванов делает нетерпеливое движение.
А что касается самой Сарры, то она семитка. Я не верю ни одному ее слову, ни одному движению... Жвините пижалуста, ой вей мир... Хоть убейте, не поверю... Ты извини, Nicolas, но... ведь... я не говорю ничего особенного дурного... По-моему, заболела Сарра — значит, гешефт задумала, умирать будет — не поверю: тоже гешефт...
Лебедев (Шабельскому). Удивительный ты субъект, Матвей... напустил на себя какую-то мизантропию и носится с ней, как с писаной торбой. Человек как человек, а заговоришь, так точно у тебя типун на языке или сплошной катар... Да, ей-богу!..
Шабельский. Что же мне, целоваться с мошенниками и с подлецами, что ли?..
Лебедев. Где же ты видишь мошенников и подлецов?
Шабельский. Я, конечно, не говорю о присутствующих, но...
Лебедев. Вот тебе и но... все это напускное...
Шабельский. Напускное... Хорошо, что у тебя никакого мировоззрения нет.
Лебедев. Какое мое мировоззрение?.. Сижу и каждую минуту околеванца жду — вот мое мировоззрение. Нам, брат, не время с тобой о мировоззрении думать... Так-то... (Кричит.) Гаврила!..
Шабельский. Ты уж и так нагаврилился... Погляди, как нос насандалил!..
Лебедев (пьет). Ничего, душа моя... Не венчаться мне ехать... | 
